ПИСЬМА ПЕТЕРБУРГСКОГО ЕДИНОВЕРЧЕСКОГО СВЯЩЕННИКА ИОАННА ТИМОФЕЕВИЧА ВЕРХОВСКОГО СТАРООБРЯДЦАМ ГОРОДА ВОЛЬСКА.

 

Достопочтенные ревнители чистоты церковной и православия Павел Андреевич, Никифор и Кирилл Трофимовичи.

Письмо ваше заказное от 5-го января получил 13-го, прочитав его, возвеселился духом, что мои труды на пользу православия и в разъяснение св. истины доходят до всех местностей отечества и повсюду встречают сочувствие. Мои всеусердные пожелания и труды направляются к тому, чтобы общество и правительство познали старообрядчество как оно есть в самой сущности, а не таким, каким его показывают наши верховные пастыри, познали, что старообрядчество есть ничто иное, как несогласие, протест русского народа против вторжения в отечественную церковь свободо- и разумно подавательных преданий латинства, что старообрядчество есть хранитель чистых преданий истинно древнего христианства и отечественной народности, что оно составит в будущем радость и торжество отечества и его церкви. Труды мои начались с 1859 года всеподданнейшим прошением от 5-го мая о возвращении едидоверческому обществу в Петербурге иконы Божией Матери Тихвинския, принадлежавшей Мирону Флорову, крестьянину Костромской губ., моему духовному сыну, которую Господь прославил чудесами, но которую власть поставила в Исаакиевский собор. Прошение заключало жалобу на предубеждение общества правительства против старообрядчества и единоверия, по которому св. икона, принадлежащая последнему, у него отнимается. Потом важнейший труд мой было всеподданнейшее прошение о самостоятельной старообрядческой иерархии, которая приняв начало от российской, с нею не имела общения до упразднения всех разделительных препятствий, стоящих ныне между старообрядчеством и русскою церковью. В принятии этой просьбы м-вом внутренних дел отказано, зато проект частно подан государственному канцлеру князю Горчакову. Движения официального по моим статьям нет, и в печать наши мысли не допускаются, хотя они быстро распространяются в обществе и проливают значительный свет на доселе темный вопрос наших обрядовых раздоров. Нельзя не быть и противником проводимых мною идей. Копию с проекта прошения о иерархии я тогда же подал синодальному члену Платону, бывшему рижскому, а теперь новочеркасскому. Он сообщил прочим членам и митрополиту Исидору. Сей поручил бывшему преосвященному викарному, а теперь самарскому, Герасиму, составить опровержение этого прошения, что Герасим и напечатал под псевдонимом священника Твердынского в «Страннике», марта 1866 г.: «Раскол пред собственным своим судомъ». Казанская духовная академия занялась «разбором этого прошения» по всем правилам науки, и воспитанника ХII курса Богородского, которому был этот труд поручен в 1868 году, наградила степенью магистра. По ихнему, значит, он хорошо меня опровергнул; но на деле не так. И я противу этого «разбора» написал свой «противуразбор». Тот и другой не напечатали. Мой, потому, что цензура не принимает, а академический, что слаб. Также Константин Голубев в Пскове, в своей хромой «Истине», кн. V, написал на меня пасквиль. Все это стороны «лукавнующих». Зато все честные люди моему делу искренне сочувствуют, и этому сочувствию доказательством служат письма, подобные вашему.

С удовольствием желаю продолжать с вами беседование. Адрес мой: в Захарьевской улице, единоверческой Никольской церкви, священнику Иоанну Тимофеевичу Верховскому, в церковном доме.

В 1832, 1833 и 34 гг. я учился в саратовском духовном училище. Горизонтов и Терсинский в Петербурге мои товарищи. Может быть, и в Вольске найдутся таковые.

Моих трудов или статей или тетрадей по предметам старообрядчества много. Какие есть у вас под моим именем, уведомьте; тогда я могу вам сказать, мои ли они. И еще известите: вы поповцы или безпоповцы и какого согласия.

Января 15-го дня 1873 г.

 

 

На святое и всерадостное приветствие Христос Воскресе! с теми же чувствованиями духовного общения имею удовольствие ответить: Воистину Христос Воскресе! возлюбленные о Христе братья, Павел Андреевич, Никифор Трофимович, Кирилл Трофимович, со всеми вашими единомышленниками!

Воскресший Господь наш Исус Христос да хранит вас на всех путях вашей жизни, и да проведет в Свое вечное царствие, радоваться Ему, торжествовать сию победу над грехом и смертью и славить Его с собезначальным Его Отцом и Утешителем Духом Святым.

А в деле религии, в деле веры и обряда, важнейший грех есть ложь, которая есть произведение исконного противника Христова — сатаны, и кто лжет, тот служит не Христу, а сатане, тот не Христово чадо, а исчадие ада. Убо, возлюбленные братья, будем в деле веры и обряда прямодушны и чистосердечны. И да будем уверены, что если бы мы в чем и погрешили по человечеству, по свойственной ему недомысленности, то нашу прямоту примет Господь Бог за дар от нас Ему угодный, и ради этой прямоты назовет нас Своими братьями и ведет в царство Свое небесное.

По первых ваших письмах мне следовало бы сообщить вам что-либо из моих трудов, но у меня не было двойных списков, а послать, выпустить из рук последний экземпляр опасался, потому что уже испытал, как трудно мои рукописи возвращаются назад. И теперь у меня нет двойных списков, но, быв побежден вашею любовью, посылаю единственные экземпляры четырех статей: а) два мои объяснения митрополиту Исидору, б) о имени Исус, в) письмо ко мне Гавриила Фомина. Читая мой ответ, не лишне прочитать и вопрос. К сожалению, Г.Ф. отказался продолжать со мной беседу, и разъяснение недоразумений екатеринбургского единоверческого общества осталось незаконченным. г) «Чем мы вам не хороши?» Наш ответ митрополиту Филарету . В моих письмах или объяснениях митрополиту Исидору, может быть, вы нового немного прочитаете, зато мой дух и характер полнее узнаете. Все эти статьи посылаю вслед за сим, в полной уверенности, что, прочитавши, вы возвратите их мне немедленно. А между тем я приготовлю для вас другие.

В обществе любителей духовного просвещения, в котором и я с 25-го февраля состою членом, на собраниях 18-го января, 25-го февраля и 28-го марта происходили чтения. На 1-м Филиппов читал «О нуждах единоверия», на 2-м Нильский, от 8¼ час. до 20 мин. 12-го ночи все говорил против Ф-ва, на 3-м говорил Ф-в, все против Нильского, а живых разговоров почти не было. Какие были, тех нельзя назвать важными. На первом и втором собрании Никольского не было: на 1-м — по брачным недосугам, — жену поял, а 2-й раз по болезни. Кроме того, он, видимо, уклоняется от устных беседований. По обыкновению общества, чтения его должны печататься, но г. обер-прокурор св. синода после 1-го чтения заметил, что чтение Ф-ва печатать нельзя без замечаний со стороны властей церковных, вот почему Нильский составил свои возражения. Но прежде, между 18-го января и 25-го февраля, было частное совещание у Вел. Кн. Конст. Николаевича, на котором властная сторона, в лице профессора дух. акад. Чельцова, горячо настаивала, чтобы чтение Ф-ва не печатать, прений не производить и разговор прекратить, потому¶восполнить пропуск¶ В. Васильев и другие и Вел. Кн. Решил разговор продолжать и печатать. Теперь чтение Ф-ва начато печатанием в «Правительств. Вестнике», и потом выйдет отдельными книжками, и тогда я буду рекомендовать вам для обретения. Затем выйдут из печати возражение Нильского, а потом новое слово Ф-ва против Нильского. Эти три статьи будут в роде предисловия к моему труду, к моему слову. Тертий Ив. Ф-в назвал свое чтение: «О нуждах единоверия», но сущный смысл сочинения: «Нужды российской церкви», исправление тяжкой ошибки собора 1667 г., запрещение старого обряда и нынешнего его стеснения. Что эта ошибка лежит пятном на самой р. ц.» это все бесспорно справедливо. Но вопрос и спор между православием (так называемым), и старообрядчеством в 200 лет так запутался и закаменел, что для полного убеждения в неправильности 1667 г. и в необходимости исправления его нужно разъяснить целый ряд богословских вопросов, а г. Ф-в прямо перешел к концу, почему и разговор обо всем этом должен непременно запутаться и остановиться без всякого результата. Рассмотрев это, я решился представить обществу свой труд, в котором я вначале излагаю основные богословские, практические и исторические истины, затем показываю, в чем именно р. ц. уклонилась от этих истин и куда зашла со времен Никона и соборов 1656 и 1667 г., и, наконец, кто должен исправить все это и что нужно сделать. Этот труд Господь Бог помог кончить вчерне с масленицы и во весь Великий пост. Вышло листов 50. Каждая истина богословская и практическая у меня за номером, а всех номеров больше 400. Ежели Господу Богу будет угодно, и дело, процесс между фальшивыми православием и старообрядчеством пойдет прямым порядком, то полагаю нужным, чтобы это мое сочинение было напечатано и дано на обсуждение каждого епископа с его духовевством, и каждой духовной академии и семинарии; на что потребутся несколько лет. Можно бы вопрос решить проще. Но о всем да будет воля Господня. Свой труд, себя и вас, моих друзей, поручаю милости Господней.

Ваш благожелатель св. Иоанн Верховский.

23-го апр. 1873 г. С. П. Б.

 

 

Милостивый государь,

достопочтеннейший Никифор Трофимович!

 

Письмо ваше от 14-го августа имел удовольствие получить. Не отвечал вам потому, что изо дня в день обещали доставить мне сборник протоколов общества любителей дух. просв. за первый его год ― 1872-1873. Сряду по получении ― презентую один его экземпляр вам и три вашим друзьям, что и исполняю с настоящею почтою. Прилагаю при сем и 4 мои карточки. И от вас таковые получить желал бы. №№ «Прав. Вестн.» теперь остаются излишними, но и их беречь можно, или же нуждающимся подарить. При книжках посылаю вам две мои небольшие статьи: письмо к митрополиту Филарету, за которым должны были следовать наши обличения и одно из последних о том, что клятвы собора 1667 года неправильны. Это ответ на грозные слова митрополита А.Д.Петрову, во время беседы в июле 1864 г.: «Как вы осмелились святой собор назвать неправильным?»

Пока по нашему вопросу нового ничего не видится, а что будет впредь на собрании любителей или инде, — о том сообщу немедля.

Имени саратовского единоверческого священиика вы не сообщили мне. Я с удовольствием познакомился 6ы с ним письменно. Во всяком случае, из его поступка не предвижу для него неприятностей.

Ваш слуга, благожелатель и почитатель священник

Иоанн Верховский.

Вашим и моим друзьям и единомышленникам посылаю по нижайшему поклону.

15-го сент. 1873 г.

 

 

Возлюбленнейшие Никифор Трофимович и Кирилл Трофимович!

Отпуская к вам мое письмо от 15-го сентября, я как будто угадал ваше желание иметь мои фотограф. карточки и, вероятно, в тот день, когда письмо ваше от й2-го сентября подходило к Петербургу, мое с карточками было уже на пути к вам. Истинно говорится, что сердце сердцу весть подает. Присланная вами сумма окупает 5 дюжин, но я не решаюсь послать к вам это количество, потому что, наверное, и у вас не найдется столько охотников иметь мою карточку. Тертию Ивановичу Филиппову доставил я и ваши поклоны и изъявления благодарности. Он очень ими доволен. Но своих карточек дать вам не может, потому что их теперь и сам не имеет, а впоследствии надеется вас удовлетворить. Вы спрашиваете, знаком ли я с ним. По этому поводу расскажу следующее. Я познакомился с ним в 1870 г. по следующему случаю. Вы помните, как вятский епископ Аполлос изблевал изречение, ставшее знаменитым, будто единоверие не есть православие, а только ступень к православию. Субботин, проф. московской дух. академии, в одном из № «Современ. Летописи» назвал это слово неправильным. Загорелось у владыки сердце. Как! Мирянин печатно обличает епископа в ошибке. Он и послал в «Моск. Ведом.» «Сообщение», в котором подтверждает и поясняет свое словоизвержение. «Моск. Ведом» напечатали это «сообщение из Вятки», а Субботин снова отделал владыку. К сожалению, г. С. хромает на одно колено. Он вполне сознает ошибки архипастырства, но старается придавать им благовидное толкование. Было, а г. С. говорит не было. Обрадовался этому Ив. Ф. Нильский, профессор другой дух. академии, — с.-петербургской. Ему, доктору науки о расколе, Субботин, что бельмо на глазу. Нильский нещадно обличает Субботина. Как, — говорит, — не было? А это что? и т.д. Но не отвергая того, что ошибки были, Нильскому, как состоящему на жалованьи у архипастырства, жаловании на наши православные русские деньги, все-таки нужно было оправдать свою сторону. Субботин говорит, что единоверие есть то же православие, а Н. доказываегь противное. Нильский прибегнул к следующему софизму. Обряд церкви единов. есть обряд православный по вероисповедной мысли, в нем содержащейся, но поелику вост. православие не знает этого обряда, следовательно, он и не есть православный. Ученое шельмовство Н-ского здесь в том, что слово «православие», как народ православный, православные народы, смешал с «православием», как правым исповеданием веры. Вместо того, чтобы сказать, что, например, двуперстия не знает ныне православие, то есть население Востока, Н. утверждает, что это двуперстие чуждо православию, то есть правой вере в Бога. Возмутился Т. Ив. таким шельмовством Нильского и решился написать против него статью. Об этом он сказал своему ближайшему знакомому Ив. Сергеевичу Аксакову. А Ив. Серг. (моск. издатель «Москвы» и др.), одобрив намерение, дал Т. Ив. совет ничего не печатать, не прочитавши моих сочинений по этому предмету. А Т. Ив. урожденец города Ржева; он и познакомился со мной чрез ржевского купца Евграфа Вас. Берсенева — единоверца. Я дал ему несколько своих тетрадей, и вот по прочтении их Т. Ив. прислал мне письмо, которое для прочтения вами прилагаю при сем. Прошу его возвратить.

30 своих карточек посылаю с следующею почтою и при них свою статью: «Рассмотрение рассмотрения». В предисловии объясню, что это такое. Т. Ив. Ф-в почитатель покойного митрополита Филарета и советовал мне не распространять моего «Рассмотрения». Но хотя и уважаю Т. Ив., а правда мне любезнее его.

Вы пишете о свидании вашем с бывшим моим всегда с благодарной памятью воспоминаемом о. протоиереем, Алексеем Андреевичем Росницким. Недоумеваю, каким образом вы называете его своим. Разве он в Вольске. Сообщите мне его адрес, я немедленно буду к нему писать. Душа моя всегда рвалась побеседовать с ним, напомнить ему о себе, но каждый раз останавливало меня недоумение, как он встретит и как он взглянет на мою деятельность на пользу св. истины, но вопреки той среде, которая своим невежеством и изуверством произвела великий раскол в нашем отечестве, но которая упоена быв господством и велевластительством святотатски кощунственно называет себя св. Церковью и вост. православием, а всякого несогласного с нею — бунтовщиком и раскольником, противником и св. Церкви и ее св. православия.

Искренно вам преданный священник

Иоанн Верховский.

 

19-го сент. 73 г.

 

 

Возлюбленнейший о Христе Павел Андреевич с братиями!

Письмо ваше от 15-го ноября с двумя карточками я получил и одну из них передал Т. Ив.
Филиппову, с надписанием: «Его превосходительству Т. Ив. Ф. от его почитателей-старообрядцев г. Вольска». И за них мы оба вам благодарны. Над вашей четверицей да пребывает всегда Пресвятая Троица. В нашем о6ществе с 27-го ноября начались снова так называемые рассуждения «о нуждах единоверия». 27-го ноября предполагал было читать свои морокованья: о. протоиерей
И.В.Васильев Нильскому и Чельцову. По чтении первого, Нильский объявил, что он будет читать часа 2 с половиной. Заседание поэтому отложено на сегодня, 4-го декабря. Из прилагаемого при сем моего письма к секретарю общества, усмотрите, что и я прошу слова. Дано ли будет таковое, не знаю. Есть препятствия. Поднесенный мною «Свод практических истин», со временем перешлю к вам. Это одна часть предполагаемого мною труда. Далее должно следовать: «История того, что случилось у нас в 1656-1667 годах, оценка этого события и что теперь делать правительству». Это еще не готово. После оппонентов будет говорить Т. Ив. Ф-в. Он, между прочим, предложит полную защиту двуперстия, все это будет напечатано в «Прав. Вестнике», потом в «Сборнике», по прежнему примеру. Первого вышлю к вам один экземпляр. А «Сборника» вы со временем напишите, сколько книжек вам потребуется. Может быть, найдутся и еще желающие его приобрести. Я беру «Сборник» в редакции во 40 коп. книжку, в роздал уже более 50 экземпляров. Алексею Андреевичу Росницкому я не писал. После вашего письма горячность моя писать к нему поостыла. Мне интересно знать, не читал ли он кое-что из моих трудов, которые теперь у вас. Мир Божий и любовь Его да пребудут с вами ныне и в будущем веке.  

Ваш благожелатель св. Иоанн Верховский.

4-го декабря 73 г.

 

 

Многоуважаемым Павлу Андреевичу, Никифору Трофимовичу искреннейше желаю здравия и спасения.

Движения во вопросу о старом обряде в обществе л. д. просвещения не произошло, об участи моего «Свода» ничего не слышно. Что случится, уведомлю. В «Правительственном Вестнике» напечатана речь против единоверия о. прот. Васильева, но я печатной не читал. Конечно, я не забыл отрекомендовать вам №290 прош. года «Московских Ведомостей». Теперь прочитайте №28 сего года «Современных Известий». Редактор последних экземпляров, Платонов, оппозицию Филиппова, проф. с.-петербургской академии о. Васильева называет «поругателем церкви». А с ним и «Изъяснения о клятве» пок. митрополита Филарета. О. протоиерею Алексею Андреевичу Росницкому можете прочитать мое письмо к м. Исидору — «Буква убивает» и предшествовавшее ему. Писать к нему все еще собираюсь.

О происшедшем в саратовской моленной недоумеваю. Суд, всеконечно, оправдает старообрядцев и распечатает моленную. В Петербурге случилось нечто подобное. Полиция ограбила было и запечатала феодосиевскую моленную. Но ни митрополит Исидор, ни святейший синод не признали этого действия полиции правильным. И когда градоначальник, вопреки митрополиту Исидору, перенес дело в окружный суд, то суд оправдал старообрядцев, моленную распечатал и все ограбленное возвратил.

«Свод» и что будет с ним к вам пришлю.

Прошу прощения. Ваш и общий всем слуга священник Иоанн Верховский.

5-го февраля 74 г.

 

1874, начало года.

 

ПИСЬМО ВОЛЬСКИХ СТАРООБРЯДЦЕВ ЕДИНОВЕРЧЕСКОМУ

СВЯЩЕННИКУ ИОАННУ ТИМОФЕЕВИЧУ ВЕРХОВСКОМУ

 

«На вопрошение мое от 17-го августа 73 г. я имел удовольствие получить ваше ответствие от 12-го октября, за что как я, так и все читавшие, подносим вам искреннейшую нашу признательность.

Я спрашивал: чем оправдаете вы клятву на двуперстное сложение, напечатанную в «Скрижали», произнесенную же в 1656 г. четырьмя восточными иерархами в ответе их патриарху Никону на вопрошение его об истинности в образе сложения перстов.

Ваше преподобие изволили ответить, что означенное запрещение с клятвого на употребление двуперстия, положенное теми иерархами, неправильно, то есть погрешительно, недействительно и ничтожно. Это признание мы усматриваем в словах вашего письма: «Большой московский собор, рассматривавший все дела и решения, совершенные до него в отношении исправления богослужебных книг, одобрил и утвердил, но помянутые ответы с клятвами не утвердил; следовательно, не признал их правильными». Приговор ваш о том ответе четырех иерархов ваше преподобие подтверждает в вашем письме пояснением, что Никон умолчательным изложением своего вопроса ввел в заблуждение отцов, а отцы отвечали Никону не рассмотревши хорошенько в чем дело. И вообще все содержание письма вашего направлено именно к тому, чтобы показать погрешительность, ничтожность и необязательность помянутого ответа с клятвою.

Так как такового признания ни от кого с вашей стороны старообрядцы доселе не слыхивали ни печатно, ни даже устно, то это признание мы, по его достоинству, признали с вашей стороны подвигом высокого мужества и дерзновения. Понятно, с каким восторгом, с какою радостию, радостию о Дусе Святе, читали мы сии драгоценные строки, тем более, что у вашей стороны все — и учение, и практика, и полемика (относительно старообрядчества) все основано на затемнении истины и на софистических изворотах. Поистине Господь Бог во времена благопотребные воздвигает свидетелей Своей святой истины. И еще как? Самых противников ее, как Савла, обращает в ревностнейших Своих слуг. Подвиг ваш, честнейший отец, напоминает подвиг архистратига, когда он некогда возвысил свой голос среди сонма ангелов, восставших против их Творца, Отца любви и истины.

Чтобы такое приравнение не показалось преувеличенным, почитаем нужным уяснить значение вашего признания по его существу и последствиям.

Собор трех патриархов в Москве положил 13-го мая 1667 г. запрещение с клятвами на двуперстие и другие подобные сему особенности нашей древней отечественно-церковной обрядовой практики. Этому вершительному деянию тогдашних церковных властей предшествовали следующие факты.

1. Патриарх Никон 23-го алреля 1656 г. рассказывает отцам своего собора: «Не раз зазирали нашему смирению приходившие в царствующий град Москву восточные святители: Афанасий константинопольский, Паисий иерусалимский, Гавриил назаретский и прочие и много осуждали меня за неисправление священных книг и за другие церковные вины, в числе которых находится и то, что мы полагаем на себе крестное знамение двумя перстами по Феодоритову писанию». С этого именно зазирания, принятого во уважение, и многого осуждения и пошел раздор и раскол в нашей Церкви. Зазирание и многое осуждение было зерном горушечным, которое, быв брошено в восприимчивую почву и потом тщательно поливано, возросло в великое древо, стало лесом.

2. За зазиранием по порядку времени следует ответ константинопольского патриарха Паисия с его собором в 1655 г. в ответ на 26 вопросов Никона, в котором послании двуперстное сложение названо смертною пажитию.      

3. За посланием Паисия следует тот ответ четырех восточных отцов с клятвою, о котором между нами идет речь.

4. 12-го февраля 1656 г., в день памяти св. Мелетия, Макарий, патриарх антиохийский, в Чудове монастыре, на утрени, в присутствии царя и всего синклита, при множестве народа провозглашает двуперстие армено-подражательством.

5. Через 12 дней, 24-го февраля, в неделю Православия, анафема на крестящихся двуперстно провозглашается в Успенском соборе по чину православия. «Настала неделя Православия, к высокому торжеству собрались в Успенский собор сам царь со всем синклитом, все архиереи бывшие в Москве, множество духовенства и бесчисленное множество народа, начался обряд православия, и в то время, когда св. Церковь возглашает вечную память всем подвизавшимся за Христа и анафему — сопротивным[,] Макарий, патр. антиохийский, став пред царем и его синклитом и пред всем освященным собором и показывая три первые персты, сложенные вместе, воскликнул: «Сими тремя первыми персты всякому христианину подобает изображати на лице своем крестное изображение. А поне кто по Феодоритову писанию и ложному преданию творит, той проклят есть». То же проклятие подтвердили: Гавриил, патриарх сербский, и Григорий, митроп. никейский». Так рассказывает нынешний, европейски знаменитый преосвященный Макарий в «Истории р. ц.», стр. 155, очевидно приравнивая крестящихся двуперстно к сопротивникам Христу, сиречь антихристам. В историях не пишется, было ли это проклятие заключено громогласным анафема от протодиакона и хора. Но молчание церкви на таковое проклятие и в такой момент было бы равносильно его осуждению.

6. 23-го апреля того же 1656 г. постановил следующее: «Аще кто отселе ведый не повинится творити крестное изображение на лице своем… тремя первыми великими персты десныя руки… но имет творити сие неприятное церкви, еже соединя два малые персты с великим пальцем… или инако изображати крест: сего имати… всячески отлучена от церкви… Проклинаем и мы».

7. Собор 1666 г. в последнем заседании 2-го июля подтвердил все прежние запрещения на двуперстие, распространив запрещение на другие обрядовые мелочи.

8. Между тем 7-го мая 1666 г. собор издал книгу «Жезл», в которой те запрещения подтвердил клятвами.

9. Собор трех патриархов определением 13-го мая 1667 г. все эти исчисленные нами зазирания, многие осуждения, запрещения и анафематствования подтвердил, дополнил и поверил «в вечное утверждение и присное воспоминание».

Старообрядцы противу каждого из сих деяний своевременно протестовали и ныне не перестают протестовать в числе 11 миллионов. С ними доселе протестует и весь русский народ, который вопреки запрещений и проклятий не переставал и не перестает креститися двуперстно, и воздыхать вообще о старом обряде. На которой стороне святая истина, дух Христов, и Его учение, на стороне ли проклинателей или проклинаемых? Ежели обряд — не догмат; ежели святая апостольская Церковь только одного требует от обряда, чтобы он не содержал чего-либо противного какой-либо вероисповедной православной истине; ежели сия Церковь каждой стране и каждой понародной церкви благословляет иметь поместные обрядовые отличности на этом единственном условии; ежели святой Церкви отнюдь не противно; ежели какая-либо церковь не только имеет свой обряд, но и хранит его, любит его не только преимущественно, но даже исключительно; ежели таковым правом и таковой свободой и наша русская церковь пользовалась канонически и в продолжение веков; ежели наши отечественно-церковные обрядовые особенности, за исключением весьма немногих, двух или трех, вначале не были особенностями, а были заимствованы от той греческой церкви в древнейшие ея времена, — таково двуперстие, начальнейший предмет греческих зазираний, запрещений и клятв; ежели, наконец, прежние восточные святители до показанных Никоном, бывая в России и видя наши обрядовые особенности, ни мало не зазирали ни их, ни нас, то с какой стати указанные Никоном Афанасий, Паисий, Гавриил и другие почали, и именно при Никоне, нас зазирать и премного осуждать? Разве наша великая Церковь не имела права удерживать обряда в том виде, в каком она приняла его от греков, или даже и изобрести несколько таковых? Рабою себе что ли стали считать нашу Церковь со времени Никона приходившие к нам за милостынею греки?

Еще. Собор с страшнейшими клятвами запретил говорить: Господи Iсусе Христе, Сыне Божiй, пом. н.; но запретил говорить только на соборе, на общественной молитве, повелев произносить Боже наш, вместо Сыне Божий, а наедине и прежнее произношение разрешил и благословил. Есть ли же какой-либо смысл, чтобы известное произношение какой-либо молитвы на семейной молитве благословлять и признавать спасительным, и то же произношение, но на соборе, проклинает, как противное Христу и Его истине! И паки. Благословляя известное произношение наедине Исусовой. молитвы и проклиная то же произношение на соборе, отчего собор не распространил этой двойственности на аллилуию, сложение перстов и т. д.?          

Возвращаемся к вашему признанию. Все эти девятичисленные зазирания, многие осуждения, запрещения и проклятия составляют из себя единое цельное здание, одну цепь, из которых нельзя вынуть ни одного камня, ни одного звена, без того, чтобы здание не разрушилось, чтобы цепь не порвалась. И вот именно вы, честнейший отец, это здание разрушаете, эту цепь раскола расторгаете, объявляя один из краеугольных камней, одно из звеньев неправильным и погрешительным, недействительным, ничтожным. Чтобы быть последовательным, вам, честнейший отец, невозможно ответ четырех отцов 1656 г. объявить ничтожным и оставить в силе все прочее от зазирания до акта 13-го мая. Что из этого вашего признания может последовать? Ежели вашею ревностью о истине, ревностью о Дусе Святе возгорятся, подобно Савлу, и остальные теперешние, ежели не гонители истины, то ее помрачители, мракораспространители, Павел Прусский, Субботин, Нильский и другие; ежели, подобно вам и они стали бы из этого двухвекового здания раскола исторгать камень за камнем и разоблачать его недействительность и ничтожность от зазираня до акта 13-го мая: тогда церковно-правительствующие власти, во власти коих и продолжение нашего раскола и умиротворение отечественной церкви, последовали бы за общим мнением, как за голосом всей их Церкви. Что тогда архипастырям придется сделать? — Признать за каждым соотечественником, и мирянином к духовным, право и свободу креститься и триперстно и двуперстно, а каждому приходскому священнику исполнять богослужение и церковные требы и по старому и по нынешнему обряду. Кто и какие мог бы тогда представлять резоны, чтобы оставаться в раздоре? Самые главные из разделительных причин были бы тогда упразднены. О, когда настанет то благополучнейшее для отечества и его Церкви время, когда весь русский народ составит собой единое великое стадо единой всероссийской Церкви, Церкви, которая дозволяет и благословляет у себя обрядовую рознь, и этим дозволением и благословением восстановляет и утверждает свое единство, разрушенное приведенными выше девятичисленными запрещениями.

Вот, честнейший отец, значение вашего признания в письме от 12-го октября, признания, которому мы нелестно приписываем столько благодетельных последствий. Но так как многое в вашем письме противоречит тому смыслу, который мы приписывали вашему признанию, то все мы остаемся в недоумении. Посему, не касаясь на сей раз остального вашего письма, покорнейше просим пояснить нам: Подлинно ли вы, честнейший отец, находите ответ Никону четырех отцов о сложении перстов погрешительным. И если так, то какого вы мнения о каждом деянии из всех девяти, нами исчисленных: один ли из всех только тот ответ неправилен, или же и другие из сих 9-ти, и который именно?

А в ожидании ответа на сие, молим Господа Бога, чтобы высокий подвиг ваш исповедания истины Он помог вам столь же доблестно довесть до конца в посрамление радующегося нашим раздорам диавола, исконного отца лжи, во славу же и утверждение святой истины, мира и любви.

Ваши искреннейшие почитатели: Павел Андреевич Пестряев, Никифор Трофимович Парфенов, Кирилл Трофимович Порфенов, Леонтий Ларион. Бодров.

 

1874 г. Вольск.

 

Переписка Верховского. // ж. Церковь. 1913 №15 С.355-6.

 

 



Hosted by uCoz